Открытие южного окончания Верхоянской горной системы
Алдано-Юдомское междуречье до начала 30-х гг. XX в. было «белым пятном». На него обратили внимание лишь после открытия в 1932 г. золотоносного района между реками Аллах-Юнь и Юдома (система Алдана). Участники направленной туда геологической экспедиции Юрий Александрович Билибин и Евгений Сергеевич Бобин в 1934 г., возглавляя отдельные поисковые партии, провели первую топографическую съемку района и продолжили открытие меридионального хребта Сетте-Дабан, начатое более чем за сто лет до этого [38] . Ю. Билибин доказал принадлежность этой цепи (длина ее 250 км, высота до 1997 м), состоящей из трех параллельных гольцовых гряд с заостренными, часто скалистыми вершинами, к Верхоянской горной системе. Ю. Билибин и Е. Бобин проследили весь Кыллахский хребет, а на востоке обнаружили непосредственно примыкающее к Сетте-Дабану Юдомо-Майское нагорье — беспорядочное море округлых сопок с мягкими очертаниями. Переход от скалистых цепей к нагорью в рельефе выражен резким уступом высотой от 200 до 400 м.
В середине 30-х гг. на Алдано-Охотском водоразделе несколько лет работал геолог Юрий Константинович Дзевановский. Между Кыллахской цепью и хребтом Сетте-Дабан на фоне однообразного мелкосопочникового рельефа он выделил еще одну четко обособленную и хорошо выраженную горную цепь, которую назвал Горностахской, и проследил более чем на 400 км. Ю. Дзевановский выяснил, что на севере она служит непосредственным продолжением Окраинного хребта и имеет резкие, порой альпийские формы рельефа. Он также окончательно доказал, что не доходя р. Май все три параллельные цепи снижаются и сходят на нет; от хребта Джугджур они отделены складчатым нагорьем.
Открытие хребта Сунтар-Хаята
В верховьях Индигирки, Юдомы и Охоты, примерно у 140° в. д. и 62° с. ш., до конца 30-х гг., по расспросным сведениям, помещалась на картах гора Сунтар с отметкой 2500 м. В 1939 г. геолог В.К. Лежоев выснил, что это не отдельная гора, а хребет, частью покрытый вечным снегом, лежащим на высоте 2000–2300 м. Он обнаружил здесь ледники длиной 1,5–4 км и тем самым положил начало открытию самого крупного оледенения Колымско-Индигирского края, ранее отрицавшегося.
В 1944–1946 гг. этот район был заснят с самолета; дешифровка аэрофотоснимков выявила значительное развитие горноледниковых форм рельефа. Летом 1946 г. в новооткрытую ледниковую область была направлена партия под руководством географа Льва Лазаревича Бермана. Хотя лето было в полном разгаре и все зеленело и цвело (20 июня), верхние части склонов хребта покрывал снег. Изучив ледники, открытые В. Лежоевым в верховьях левых притоков Агаякана (система Индигирки), Л. Берман двинулся вдоль северного склона хребта до водораздела Охоты и Куйсуна (левый приток Индигирки, 62° с. ш.) и здесь тоже обнаружил мощное сплошное оледенение. Отлично выраженный, морфологически единый горный комплекс с альпийскими ледниковыми формами был прослежен им на 150 км. Перевалив хребет, Л. Берман прошел на северо-запад вдоль его южного склона до истоков Юдомы и здесь также установил значительное оледенение. При исследовании обоих склонов он засек более 60 вершин с высотами до 2700 м, около 20 до 2850 м и одну, по форме напоминавшую острие карандаша, до 3000 м. Изолированное, четкое высокогорное положение исследованного горного комплекса с узкими зазубренными гребнями и пирамидальными пиками позволило Л. Берману выделить его в самостоятельную орографическую единицу — хребет Сунтар-Хаята. Дальнейшие работы пришлось прекратить, так как в начале сентября выпал глубокий снег.
Позднее А. Васьковский установил, что Сунтар-Хаята протягивается на 450 км; вершины в нем достигают 2959 м, т. е. этот хребет — один из самых высоких на Северо-Востоке СССР, правда, ошибочно отнес его к системе Верхоянского горного сооружения.
Чукотская лётная экспедиция Обручева
Для изучения труднодоступных горных районов Северо-Востока страны С. Обручев использовал самолеты. В результате работ 1932–1933 гг. «с птичьего полета» он выделил и осмотрел огромное горное сооружение, названное им Колымским хребтом, протянувшимся, как он ошибочно посчитал, от полярного круга на юго-запад на 1000 км до 60-й параллели (между pp. Большим Анюем и Ямой). Севернее, между Большим и Малым Анюем и Восточно-Сибирским морем, С. Обручев проследил два почти параллельных хребта с альпийскими формами рельефа — Южный Анюйский и Северный Анюйский, открыл обширное лавовое Анадырское плоскогорье, оконтурил его и Анадырскую низменность. К северу от нее он выявил большой Чукотский хребет, а к западу — узкие меридиональные хребты Рарыткин (200 км) и Пэкульней (300 км), прослеженные на всем протяжении. Он установил также, что, вопреки существовавшим картам, побережье Берингова моря от залива Корфа до мыса Наварин занято горами, названными им Корякским хребтом; западнее он осмотрел весь Пенжинский хребет (420 км).
Начало изучения Корякского нагорья
После исследований С. Обручева на картах северо-востока Азии появился огромный Корякский хребет, протягивающийся почти параллельно побережью Берингова моря на 850 км. В 1937–1945 гг. его центральную часть изучал географ Дмитрий Михайлович Колосов. Он убедился, что между 170 и 174° в. д. хорошо выраженной горной цепи нет: линия главного водораздела чрезвычайно извилиста и запутанна. В верховьях нескольких коротких рек бассейна Берингова моря он открыл три группы современных ледников.
Работы Д. Колосова по изучению Корякского нагорья продолжил А. Васьковский; вместо значительной по протяженности цепи он выделил и назвал ряд разноориентированных хребтов — Ветвейский (самый крупный — 350 км), почти меридиональный Южно-Майн-ский (190 км) и широтные кулисообразно расположенные Койвэрэланский и Мейныпильгынский (длина каждого из них составляет 150–200 км).
Новая гейзерная долина
К 40-м гг. XX в. на Земле было выявлено три значительных области развития гейзеров — на о. Исландия, в Скалистых горах (США) и на о. Северный (Новая Зеландия) с самым крупным в мире гейзером «Вайманг» (открыт в 1900 г.), выбрасывающим струю воды на высоту до 460 м. Отдельные периодически бьющие горячие источники известны и в других районах планеты — в Калифорнии, в Тибете, на Японских о-вах, на о. Новая Гвинея, в Центральной (Гватемала, Коста-Рика) и Южной Америке (Чили).
Камчатские гейзеры, открытые почти 250 лет назад С.П. Крашенинниковым, ныне либо прекратили деятельность, либо слабоактивны (см. т. III, с. 131). Естественно, что любое сообщение о находке новых полей «булькающих» и фонтанирующих газированных источников воспринималось если не как географическая сенсация, то как крупное событие.
В апреле 1941 г. геолог Т.И. Устинова при осмотре долины р. Шумной, впадающей в Кроноцкий залив, обнаружила бурно действующий гейзер и наткнулась на безымянный приток реки, имевший температуру воды в устье 28°С. Летом того же года Т. Устинова осмотрела всю долину этой теплой речки, названной р. Гейзерной, и открыла 16 гейзеров, а также множество пульсирующих горячих источников. После перерыва, вызванного войной, она вновь попала туда в августе 1945 г., открыв еще шесть довольно крупных гейзеров и множество мелких. Они извергают горячую (94–99° С) воду на высоту от 1 до 20 м, а «Великан» — до 40–50 м.
О районе термальных источников в верховьях р. Эймнах, притока Куанды (бассейн Витима), геологи узнали от эвенков сравнительно давно. Дождливым летом 1983 г. первым в этот высокогорный труднодоступный район центральной части Каларского хребта проник геолог Федор Максимович Ступак. Он открыл вулканическое плато и более десятка вулканов, потухших около 2 тыс. лет назад. На протяжении 50 км Ф. Ступак выявил многочисленные выходы минеральных источников с температурой воды от 3 до 42°С. В русле одного из мелких притоков р. Эймнах он открыл миниатюрный гейзер, выбрасывающий струю воды через каждые 2–3 секунды на высоту до 2 м.